Organization

Conductor

Valery Gergiev

Stage director

Andrea De Rosa

Set designer

Simone Mannino

Costume designer

Alessandro Lai

Lighting designer

Pasquale Mari

Repetiteur

Marina Mishuk

Chorus master

Konstantin Rylov

Singer

Baritone

Maharram Huseynov

Sir John Falstaff

Soprano

Anna Denisova

Nannette

Tatiana Serjan

Mrs. Alice Ford

Mezzo-soprano

Yekaterina Sergeyeva

Mrs. Meg Page

Contralto

Anna Kiknadze

Mrs. Quickly

Tenor

Alexander Mikhalev

Fenton

Oxana Shilova

Yulia Suleimanova

Pavel Yankovsky

Ford

Mariinsky Theatre

Others

The Mariinsky Chorus

Orchestra

Orchester des Mariinski-Theaters

италиански

Falstaff

Saint Petersburg

Russia

Mariinsky-2

Falstaff Verdi

Public

руски

английски

Approved

Falstaff: Falstaff

Verdi nurtured the concept of this comic opera for almost forty years. Contemporaries imagined that Verdi did not possess the gift of comedy, the more so as the composer’s only attempt in the genre at the outset of his career had been the now forgotten Un giorno di regno which was a dismal failure.
Before the premiere of Falstaff the composer occasionally spoke and wrote of that “great sentence”, as he himself described it, with echoes of that selfsame mental anguish. And yet, after the successful premiere of Otello in 1887, and being aware of Verdi’s secret dream, his librettist and friend Arrigo Boito at last, decades later, produced a scenario based on Shakespeare’s The Merry Wives of Windsor and comic episodes from the Henry IV chronicles. Verdi decided to take a risk and ended up composing something unusual and unexpected. At the gala premiere of Falstaff in Milan in 1893 the public saw a different Verdi.
Falstaff is a grand musical and theatrical cocktail. It contains elements of Italian situation comedy (opera buffa), French comic opera and the fairy-tale opera, it has the pace and vibrancy of the dynamic finales of Mozart’s Le nozze di Figaro and the warm intimacy typical of Rossini’s style.
The musical fabric of Falstaff ruthlessly combines elements of high genres: early church music, a love madrigal and “serious” instrumental music – just take the mocking “Amen” in the first scene, performed by servants as a canon, or the fugue in the finale – a rare visitor to the operatic stage (it is rumoured that Verdi had heard its somewhat “angular” theme in a child’s singing).
And there are sad notes in Verdi’s Falstaff. In the midst of the merriment you can just catch a barely perceptible trace of melancholy. This sadness appears openly only once, at the start of Act III, for a short time, when it becomes clear that Falstaff is suffering. It is not even so much that he is lonely but that his time has passed. Shakespeare’s play contains this idea too: however much of a scoundrel Falstaff may be, he is noble and in Henry IV he acts accordingly. In The Merry Wives of Windsor he is placed in a new and unfamiliar environment: a new ruling elite and middle-class bourgeois like Ford. Here, too, Falstaff is ridiculed and dragged through the mud. Like a big child he plays with the world but the world no longer has any need of him.
Perhaps this links Verdi himself to his character? Perhaps Falstaff was a farewell to theatre – after all, the elderly Verdi must surely have known that he would not, in all probability, complete any more grandiose operas. And, perhaps, this explains the great number of obscure citations and semi-hints at music of the past, particularly the theatre of the past and, especially, Verdi’s own past.
Daniil Shutko

English

Замысел комической оперы Верди вынашивал около сорока лет. Создавая шедевры в жанре драматическом, маэстро как будто избегал сферы музыкального юмора. Современники полагали, что Верди лишен комедийного дара, тем более что единственный опыт композитора на заре творческого пути – забытая ныне опера «Король на час» – завершился полным провалом.
До премьеры «Фальстафа» в высказываниях и письмах композитора время от времени встречаются отголоски той душевной травмы – «великого приговора», как ее называл для себя Верди. И все же после успешной премьеры «Отелло» в 1887 году, зная о сокровенной мечте Верди, его либреттист и друг Арриго Бойто создал наконец десятилетиями обсуждаемый сценарий по мотивам «Виндзорских проказниц» и комических интермедий хроники «Генрих IV» Шекспира. Верди рискнул и сочинил нечто совсем необычное, неожиданное. На феерической премьере «Фальстафа» в Милане в 1893 году перед публикой предстал другой Верди.
«Фальстаф» – это большой музыкально-театральный коктейль. В нем есть ингредиенты итальянской музыкальной комедии ситуаций (опера-буффа), французской комической оперы и немецкой волшебной сказки, она играет скоростью и красками динамичных финалов «Свадьбы Фигаро» Моцарта, и добрый свет стиля Россини согревает ее.
В ткань «Фальстафа» безжалостно вплетены элементы высоких жанров: любовного мадригала, старинной церковной и «серьезной» инструментальной музыки – чего стоит только издевательский «Аминь» из первой картины, исполненный слугами каноном, или фуга в финале – редкая гостья на оперной сцене (говорят, ее несколько угловатую тему Верди подслушал у напевающего ребенка).
Но есть в «Фальстафе» Верди и грустные оттенки. Среди веселья чуткий слух уловит едва заметную дымку меланхолии. Открыто эта печаль проявляется лишь единожды, в начале третьего действия, на короткое время, когда оказывается, что Фальстаф страдает. Дело даже не в том, что он одинок, а в том, что его время прошло. Эта идея заложена и у Шекспира: каким бы негодяем ни был Фальстаф, он – дворянин и в «Генрихе IV» действует с соответствующим размахом. В «Виндзорских проказницах» он попадает в новую и чужую для себя среду: новых хозяев общества, средненьких буржуа, подобных Форду. И здесь Фальстаф осмеян, втоптан в грязь. Он, как большой ребенок, играет с миром, но миру он уже не нужен. Может, это роднит Верди со своим героем? Может, «Фальстаф» – прощание с театром, ведь престарелый Верди должен был понимать, что осуществить еще один грандиозный оперный проект ему вряд ли удастся. И может, этим объясняется такое количество скрытых цитат и полунамеков на музыку прошлого, особенно – прошлого театрального, и особенно – самого Верди?

русский

Кредити за изпълнение (В ролите и екипа )

В ролите

Постановъчната трупа

Ансамбъл