Name: Le nozze di Figaro
Start: 2022-08-01T00:00:00.000Z
End: 2023-05-07T00:00:00.000Z
Location: Primorsky Stage of the Mariinsky Theatre

Organization

Repetiteur

Valery Gergiev

Conductor

Vitaly Shevelev

Singer

Bass

Anatoly Badayev

Figaro

Soprano

Maria Suzdaltseva

Susanna

Baritone

Olga Maslova

The Count of Almaviva

Marat Mukhametzyanov

The Countess of Almaviva

Mezzo-soprano

Laura Bustamante

Cherubino

Irina Kolodyazhnaya

Marcelline

Sergei Pleshivtsev

Bartolo

Stage director

Alexander Petrov

Set designer

Elena Orlova

Costume designer

Lighting designer

Evgeny Ganzburg

Pianist

Andrey Annenkov

Chorus master

Larisa Shveikovskaya

Choreographer

Alexander Lyubashin

Justus Frantz

Vadim Kravets

Anna Denisova

Yekaterina Solovyova

Vladimir Moroz

Darya Ryabokon

Tatiana Kravtsova

Grigory Karasev

Primorsky Stage of the Mariinsky Theatre

Olga Zharikova

Elena Razguļajeva

Dmitry Migulyov

Svetlana Rozhok

Russu

Le nozze di Figaro -  (The Marriage of Figaro)

Vladivostok

Russia

Great Hall

Le nozze di Figaro

Public

The Marriage of Figaro

Approved

The irrepressible and omnipresent Figaro first appeared before the public in plays by de Beaumarchais, moreover producing something of a scandal: the concept of the injustice of class barriers and the fact that, in the words of Karamzin, “peasant women, too, are capable of loving” would have seemed to be radical free-thinking in the eyes of someone living in the 18th century. Lorenzo Da Ponte transformed the caustic French comedy into an Italian opera buffa libretto, while the thirty-year-old Mozart composed the timeless music that is today performed at opera houses throughout the world.

Le nozze di Figaro is a comic opera, a merry festive performance with people swapping clothes and confusion bordering on chaos; there are times when only the desire not to miss a single note of Mozart's music prevents the audience from erupting into explosive laughter. The composer's genius, however, affords the madness unfolding in this castle in Seville a secret depth. In the first scene, Figaro uses a ruler to measure the dimensions of the room; everything that the audience will subsequently see is given a totally different and unseen scale by Mozart. It is by this scale that the lofty and the low are measured, and the gradations on this scale are subtle and contradictory. The results are ambiguous: if we set this “ruler” against a hierarchical social staircase then the Count is at the very top and Figaro is at the bottom, whereas if we attempt to measure the spiritual qualities of the characters then this is all reversed. Thus the question of honesty and honour is asked: one is ready to kill to defend his honour, though is himself dishonourable, and the other piles up deceit upon deceit and yet retains his honour. Regardless of its affinity with the masks of commedia dell'arte, the characters in Le nozze di Figaro are real, living people, and their “indicators” on the scale of loftiness and lowliness, of nobility and plebeianism, may change fundamentally, so even the most envious schemer can be transformed into a caring mother, and a dissolute lady-killer may become a loving husband. It is Mozart's music that renders the protagonists alive, real and feeling people.

Alexander Petrov's production of Le nozze di Figaro has been staged at the Concert Hall since 2009. The opera's plot has been moved to the start of the 20th century, the age of art nouveau. Closer to us in chronological terms, the action thus takes on new semantic nuances. When the blundering young lad Cherubino receives a gas-mask together with his military call-up, this appears to be not merely amusing, but frightening as well, and when the menacing and jealous Almaviva drags a wooden dog on wheels behind him we ask ourselves the not unreasonable question – who in fact is the capricious child in this castle? The manners of the classes vary little between each other, the class world is gradually disappearing into the past, though the stratification of society into people who are “special” and those who are “simple”, into people with privileges and those who are the “have-nots”, will remain as it has always been – just like humanity's desire to love, to be loved and to fight for our happiness.

Khristina Batyushina

English

Неугомонный и вездесущий Фигаро впервые предстал перед публикой в пьесах Бомарше, вызвав при этом немалый скандал: мысль о несправедливости сословных границ, о том, что, по слову Карамзина, «и крестьянки любить умеют», человеку XVIII века казалась дерзкой и вольнодумной. Лоренцо да Понте превратил язвительную французскую комедию в буффонное итальянское либретто, а тридцатилетний Моцарт написал бессмертную музыку, которая сегодня звучит на оперных сценах всего мира.

«Свадьба Фигаро» — это комедийный спектакль, весёлое праздничное представление с переодеваниями и разрастающейся до хаоса путаницей; порой только желание не упустить ни одной моцартовской ноты удерживает зал от взрывов хохота. Но гений композитора придаёт происходящему в севильском замке безумству потаённую глубину. В первой сцене Фигаро линейкой измеряет габариты комнаты; ко всему, что зритель увидит далее, Моцарт применяет другую, невидимую шкалу. По ней оценивается высокое и низкое, и её градации тонки и противоречивы. Результаты получаются неоднозначные: если приложить эту «линейку» к социальной иерархической лестнице, то граф окажется наверху, Фигаро — внизу, если же попробовать измерить душевные качества героев — скорее наоборот. Так же ставится вопрос о чести и честности: один готов убить за свою честь, но сам бесчестен, другой громоздит обман на обмане, но чести не теряет. При всём своём родстве с масками комедии дель арте персонажи «Свадьбы Фигаро» — живые люди, и их «показатели» на шкале высоты и низости, благородства и плебейства способны кардинально меняться, так что даже завистливая интриганка может преобразиться в заботливую мать, а распутный ловелас — в любящего мужа. Живыми — настоящими, чувствующими — героев делает моцартовская музыка.

В постановке Александра Петрова действие оперы перенесено в начало ХХ века, в эпоху модерна. Оказавшись хронологически ближе к нам, действие приобрело новые смысловые оттенки. Когда проштрафившийся отрок Керубино вместе с направлением в полк получает противогаз, это выглядит не только смешно, но и страшно, а когда грозный ревнивец Альмавива тянет за собой деревянную собачку на колесиках, возникает резонный вопрос, кто в этом замке капризный ребёнок. Манерами сословия уже мало отличаются друг от друга, сословный мир вот-вот уйдёт в прошлое, но расслоение общества на людей «особых» и «простых», на людей с привилегиями и без никуда не денется, равно как и стремление людей любить, быть любимыми и бороться за своё счастье.

русский

Krediti ta' prestazzjoni (Il-Kast & l-Ekwipaġġ )

Kast

Ekwipaġġ