Don Giovanni by Mozart, vie. 18 ene 2019, De (2018/2019), Dirigido por Boris Pokrovsky, Director Lev Ossovsky, Vladimir Agronsky, Alexey Vereshchagin, Boris Pokrovsky Chamber Stage of the Bolshoi Theater, Moscú, Rusia

«Дон Жуану» Покровского уже более тридцати лет Культовое творение Моцарта о похождениях легендарного севильского обольстителя не раз удостаивалось почетного титула «оперы опер». Более тридцати лет назад Борис Александрович Покровский поставил «Дон Жуана» на сцене Камерного музыкального театра. К первому фестивалю Покровского спектакль был восстановлен в том самом виде, в каком его поставил Мастер. Борис Покровский, обращаясь к моцартовской партитуре, особое внимание уделяет авторскому подзаголовку. В своем предисловии к спектаклю режиссер пишет: «Автор определил жанр оперы dramma giocoso (веселая драма) и заключил во второй половине названия оперы – «наказанный развратник» – зерно, суть, квинтэссенцию произведения. Его-то и постарались «забыть» в ХIX и XX веках. Вычеркнули даже из афиш. Как же, это компрометировало «смелого и решительного» героя, сокрушающего лицемерные устои общества, утверждающего «мятежный дух человеческой личности». Так стали трактовать образ тогдашние ниспровергатели театральной морали. Такому смельчаку, как Дон Жуан, все дозволено. Тем более что он – богатый и знатный ДОН, то есть имеет феодальное право наказывать и подчинять, покупать и продавать. Дон Жуан не только личность. Это еще и явление, олицетворяющее общественное зло, предельный и циничный эгоизм, «радости жизни» за счет других. Он – сеятель страданий, обид, несправедливости и порока. Он – развратник, который должен быть наказан. И он наказан у Моцарта. Наказан, но не покорен. Талантлив ли Дон Жуан? – Да! Красив, элегантен? – Да! Смел, находчив? – Безусловно! Тем страшнее явление, тем объемнее и острее должно быть возмездие. Возмездие не случайное, а закономерное, не личное, а общественное. Энергия, независимость, агрессивность, решимость делают личность исключительной. Она влечет за собой, завораживает, подчиняет, увлекает. В ней – обаяние и прелесть. А цель? Страшное противоречие: герой, но… И в этом «но» – средоточие идеи Моцартовского Дон Жуана. Не мольеровского, не байроновского и не пушкинского… Моцартовского!».